Он направился к маленькой гостинице по ту сторону дороги; его молча сопровождали выступившие из тенистой глубины лесов прежние товарищи: немцы, швейцарцы, итальянцы, французы, русские. Они шли рядом, глядя на него вопросительно и печально. Но их имена он забыл. Тут же были и некоторые из учителей, многих из которых он помнил по имени: брат Рёст, брат Пагель, брат Шлиман, брат Гисин — тот самый бородатый проповедник, который увидел свое лицо среди обреченных на смерть.
Харрис снял в гостинице номер и заказал ужин, намереваясь тем же вечером отправиться в школу. Школа находилась в самом центре деревушки. Кроме него, за ужином присутствовали еще двое постояльцев. Один из них, бородатый пожилой мужчина сидел за дальним концом стола. Второй постоялец, человек маленького роста, был католический священник. Между прочим за разговором, Харрис упомянул, что совершает своего рода сентиментальное путешествие в школу, где он учился. При этих словах в глазах священника мелькнуло странное, почти тревожное выражение.
— Стало быть, вы ничего не слышали? — кротко спросил он, и хотел было перекреститься, но что-то остановило его. — Вы ничего не слышали о том, что произошло в этой школе, прежде чем ее закрыли?
Харрис был задет за живое: слова и сама манера поведения маленького священника вдруг показались ему оскорбительными.
— Чепуха! — воскликнул он с натянутой улыбкой. —Я был учеником этой школы. Я убежден, что ничто всерьез не могло повредить ее репутации. В своей благочестивости братья вряд ли знали себе равных…
Маленький священник погрузился в молчание. Лишь однажды, подняв глаза и говоря намеренно тихим, еле слышным голосом, он заметил:
— Вы убедитесь, что она сильно изменилась, эта ваша школа.
Он встал из-за стола с учтивым поклоном. Следом за ним поднялся и человек в твидовом костюме.
Харрис тоже двинулся в путь, надеясь добраться до деревни вовремя и еще успеть поговорить с кем-нибудь из братьев учителей. Он был уверен, что ему окажут теплый прием, и вновь предался своим воспоминаниям.
Шел восьмой час, из леса тянуло октябрьским холодком. Дорога углублялась в чащу, и через несколько минут его со всех сторон обступили молчаливые темные ели. Стало совсем темно, невозможно было даже разглядеть стволы деревьев. Харрис шел быстрой походкой, возвращась в свое прошлое. Из леса вновь вышли его бывшие товарищи и пошли с ним рядом, рассказывая о делах тех давних дней. Одно воспоминание следовало по пятам за другим.
Как безмолвные его мысли, порхали перед ним белые мотыльки; Харриса приветствовали сотни лесных запахов, знакомых еще с тех далеких лет.