4. Неправильное лечение
4.1. Во вторник 12 января герцог лежал в бреду, его одолевали сильные боли в груди. Ему было тяжело дышать. Доктор Уилсон назначил ему лечение пиявками (пускание крови), но состояние большого только ухудшалось. Герцогиня была в ужасе. Она, что есть сил, пыталась помочь герцогу поправиться, ухаживала за своим возлюбленным. Одна в холодном доме с серьезно больным мужем и маленьким ребенком, который тоже подхватил простуду, она чувствовала себя беспомощной. Прошла неделя, а заметных улучшений в состоянии больного не наблюдалось. Тогда герцогу было назначено лечение банками. На теле больного были сделаны многочисленные порезы, на каждую из которых потом ставилась горячая банка. Когда банка охлаждалась, в ней образовывался вакуум и кровь вытягивалась из пореза, вызывая мучительную боль. Все это продолжалось в течении четырех часов и герцогиня присутствовавшая при этом, содрогалась от ужаса. Но лечение не принесло нужного результата, тогда было решено чередовать пускание крови и лечение банками, дошло до того, что были сделаны порезы на голове и ставили банки на голову.
4.2. Герцогиня в ужасе причитала: «Мой бедный Эдвард, сколько же мучений выпало на твою долю». Она сомневалась, что потеря такого количества крови может быть полезной для больного, который и без того был слишком слаб. Она была вне себя от ужаса. На следующий день герцога лихорадило и он едва мог дышать. Еще через день было проведено уже шестое пускание крови. Это было жуткое зрелище. Все тело больного было покрыто порезами, волдырями и следами от банок, не осталось ни одного живого места. Он был совершенно измучен теми методами лечения, которое применяли жестокие доктора. В пятницу спустя десять дней как герцог слег от простуды, доктор Уильям объявил, что больной уже одной ногой в могиле. Он объявил герцогине, что они сделали все, что могли. Придя на короткое время в себя, герцог сумел собрать последние остатки сил, чтобы составить завещание, назначив герцогиню единственным опекуном их ребенка и оставив ей все имущество, а также долги. Из последних сил держа перо, герцог старательно выписывал роспись, боясь, что ее могут признать недействительной.
* * *
[paid_content product_id=»18″]
4. Improper Cure
- delirious — в бреду
- bleed (bled-bled) — пускать кровь
- discernible — видимый, заметный
- contract — сжиматься
- torment — мучить
- wince — вздрагивать (от боли)
- lament — причитать
- endure — выносить, терпеть
- feverish — в лихорадочном состоянии
- a blister — волдырь
- summon — собирать (силы, волю)
- sole guardian — единственным опекуном
- legible — разборчивый
4.1 By Wednesday, 12 January, the Duke was delirious, suffering from severe pains in his chest. He couldn’t breathe properly. Dr Wilsom had him bled applying leeches to his chest but his condition only worsened. The Dutchess was terrified. «I am nursing my beloved one to the best of my abilities,» she sighed. She felt helpless in a freezing house with a severely ill husband and a baby who had also had fallen sick. After a week with no discernible improvement, Dr Wilson took a decision of cupping his patient. He made cuts all over the Duke’s body, covering each with a hot cup. When the cup cooled, the air contracted and blood was drawn out, causing agonising pain. «For four hours they have been tormenting him,» the dutchess winced hardly able to watch. When cupping seemed to have no effect, they began to bleed him again, and even cut and cupped his head.
4.2. The Dutchess lamented «My poor Edvard has to endure so much». She doubted that it could be good for the patient to lose so much blood, when he was already so weak. She was beside herself. Next day the Duke was feverish and struggling to breathe. Next day the Duke was bled for the sixth time. «It was too dreadful,» the Dutchess agonised. «There was hardly a spot on his dear body which hasn’t been touched by cupping, blisters or bleeding. He was terribly exhausted yesterday after all that had been done to him by those cruel doctors.» On Friday ten days after the Duke took to his bed, Sir William declared that the royal family should be informed that he lay in grave danger. He told the Dutchess the truth: «human help could no longer avail.» Still conscious, the Duke managed to summon strenth to ask for his will to be drawn up, appointing the Dutchess sole guardian of their child and leaving her property. He struggled to hold the pen, worrying that his signature might not be legible. [/paid_content]